— Итицкая сила, а хуху не хохо?! — возмутился я, бросая другу ключи, — Где я сам ночевать должен?!

— Лось! Уж ты-то найдешь, где переночевать!

— Свежее белье в комоде! — напомнил ему, глядя на сверхзвуковой старт из кабинета.

— Помню! — ответил мне счастливый приятель, сверкая пятками.

— Котлет мне оставьте! — крикнул уже в пустоту.

— Не обещаю! — откликнулся уже из коридора товарищ.

— Вот, сука! — восхитился его беспримерной наглости.

Тема наследования меня не отпустила до позднего вечера.

— Наследница — великая княжна Светлана Аркадьевна, это всем известно, — ответила Ведьма на мое бормотание, удобно устроившись головой на плече, — С чего вдруг ты стал сомневаться?

— Я слышал, есть эдикт императрицы, который якобы гласит, что свою наследницу она изберет из внучек…

— А с чего ей избирать кого-то кроме Светланы?

— А почему бы нет?

— Ну, смотри: во-первых, Свету готовили к трону с пеленок. У нее есть всё: образование, популярность, поддержка матери и отца, другой родни.

— Тогда почему ее не назначили командовать нами?

— А зачем это будущей императрице? Она изнутри разобралась, как здесь всё работает. Получила свою долю славы — я ведь помню, какой ажиотаж творился в прессе после ее выхода на окно. Если подумать, то она и так здесь непростительно много времени задержалась. И даже подозреваю — из-за кого… — Арина приподнялась на локте, вычерчивая на моей груди извилистые линии.

— А Натали?

— А что — Натали? Вот отбрось все свои метания и посмотри непредвзято: кто такая Натали? Кто ее знает?

— Я знаю.

— Так ты и Светлану знаешь. И Валентину, если я не ошибаюсь. И что с того?

— Мне как-то сказали, что я один из центров сил…

— Миша, вот без обид: сравни себя и Аркадия Сергеевича. Что за ним, и что за тобой. И что за Васильевыми по сравнению со Скоблевым.

— Тогда вопрос: на что могут рассчитывать Васильевы?

— Миша, я скажу тебе… но для себя уясни — я тебе этого никогда не говорила… Вера Петровна имела какие-то «шур-шур» с моим бывшим руководством. По-хорошему, это тебе моего бывшего мужа стоило бы поспрошать — он по происхождению в клане не последний человек, а контакты как раз через него шли. Мы с ним давно уже не близки, но иногда приходилось притворяться парой, вот и знаю немного больше других. Третья княгиня что-то затевала. Что-то грандиозное. Но… сначала серия, потом вы — то есть мы теперь. Великая пятерка сейчас в … не буду говорить, где. Что бы она ни придумала — ей это не удалось.

— Вера Петровна? Не Надежда Петровна? Точно?!

— Так случилось, что Надежду Петровну я немного знаю. Мы не сказать, чтобы подруги, но знакомы довольно неплохо. Я тебе больше скажу — это она меня подтолкнула к решению связать свою жизнь с вами. Веру Петровну я тоже несколько раз видела, хотя настолько близко нам общаться не пришлось. Но спутать двух великих княгинь я никак не могу, несмотря на все их сходство. К Ногайским наведывалась именно Вера Петровна.

— Допустим… только допустим! Вера Петровна знала о предстоящей серии и поделилась своим знанием с вашим руководством.

— Спорное утверждение!

— Я же говорю — только допустим! Но ваши бабки что-то знали, иначе бы не вылезли со своим ультиматумом! — перебил я Арину.

— Допустим! Что-то знали! — вынуждена она была согласиться, — И что?

— А еще раньше Васильевы почти полностью развалили дело Воронина. Вера Петровна тут вроде бы ни при чем, руководил в Муромцево ее супруг, но не могла она своего муженька не знать!

— Допустим! — еще раз повторилась Ведьма.

— Вас она с ультиматумом подставила… а потом…

Картинка в голове сложилась и больше в озвучивании не требовалась.

— И что потом? — заинтересованно спросила партнерша по ночи.

— А потом — надо знать, как у нее с Мехтель.

— Этого я тебе тоже не говорила, но с Мехтель у нее очень теплые отношения. Она крестная трех девочек из их клана.

— Очень… очень интересно…

— Миха, ты что-то понял? — требовательно придавила меня к кровати Арина, навалившись всем весом.

— Понял… иди ко мне, моя хорошая! — и сменил диспозицию, вывернувшись из объятий и уже сам оказавшись сверху.

Далекая от политики Арина тут же отбросила все мысли и чувствительно прикусила сосок, приступая к новому акту любовной игры.

«Гори оно всё огнем!» — увлекся и я процессом, потому что пока не представлял, как вылезти сухим из интриг будущей тещеньки.

— Соня, организуй воды! — разбудил я только придремавшую под гул винтов помощницу.

— Да, Михаил Анатольевич!

— Соня, а можно чайку?

— Конечно, Михаил Анатольевич!

— Соня, а есть что-то от ушей?

— В каком смысле, Михаил Анатольевич?

— Уши закладывает.

— Может быть вам леденец? — терпеливо спросила адъютантша, старательно задавливая раздражение. Еще бы! За последний час я уже в шестой раз срывал ее попытки подремать! Но мне она и нужна была — злая и невыспавшаяся, иначе для чего было отправляться с четверкой прямиком под Бирск?

— А у тебя есть?

— Барбариска, сойдет?

— Терпеть не могу барбарис, я мятных нет?

— Сейчас поищу.

Излучая ненависть, прикрытую ангельским выражением лица, помощница отправилась по салону спрашивать у всех мятную конфету.

Над Тоней я бы издевался точно так же и, может быть, даже с большим удовольствием, потому как уверенность, что Тонечка стучит помимо Забелиной-старшей еще и Младшему, крепла ото дня ко дню, но «счастье» сопроводить меня в рейс выпало Соне.

Пожалуй, даже Руслана Евгеньевна подивилась бы моей изощренности — будил я девушку ровно в фазу быстрого сна, чтобы максимально усилить ощущение недосыпа. Сволочь, не отрицаю.

Только… Младший что-то догадывался о моем нездешнем происхождении, но вряд ли поделился догадками со своей родительницей — слишком много недопонимания накопилось между ними, а ей самой вряд ли пришло бы на ум считать меня кем-то большим, чем просто умненьким и амбициозным ровесником ее сына. Вряд ли даже Серега предполагал, что я намного, очень намного его старше. И, если считать прожитые здесь годы, то даже чуть-чуть старше его матери. Мне нравилось ощущать себя молодым, мне нравилось притворяться молодым, но то своё существование я прервал в сорок восемь. И большая часть моей прошлой жизни пришлась на период информационной вседозволенности. Для людей, которым на любое решение вопроса приходилось отсиживать часами в библиотеке, перелопачивая кучу талмудов, сложно было представить уровень информационного мусора, засевшего в моей голове.

— Спасибо, девочки, я спать! До утра — не беспокоить! — объявил своей свите, захлопывая перед ними двери в одиночный номер. Позади был длинный перелет, окно под главенством излеченного с помощью прописанных пиздюлей от излишнего пофигизма Жоппера, спешно организованная в местном клубе встреча с почитателями… — Вылет в десять.

— Есть, в десять, — глухо донеслось из коридора.

«Такси-такси, вези-вези, вдоль ночных домов, мимо чьих-то снов…» Авдотья, потакая своей натуре гонщика, неслась через промерзлую степь, а я, отвлекаясь от снежной круговерти за стеклом, напевал про себя набившие оскомину строчки.

Записавшей на свое имя представительскую стодвенадцатую «Победу» Дуне даже в голову не приходило спросить — зачем мне впридачу старенькая «сотка» с усиленным движком, подержанная, да еще с шашечками. Надо, и надо. Глупо было бы считать молодую женщину, доставшуюся мне в водительницы, совсем нелюбопытной но… надо, и надо! Уровень доверия между мной и наследницей Шумахера зашкаливал. За это доверие я прощал ей смазанные в белое полотно за стеклом нашей псевдотаксишки пустые поля и редкие деревья, постоянно лежащую на отметке «двести» стрелку спидометра — доверие должно быть обоюдным!

— Приехали! — отвлек меня от дремоты бодрый голос. С удивлением признал за окном батин особнячок.