— «Курьерские перевозки»! — повторно напомнил пьянеющему от размаха дел помощнику.

— Три дня!

— Три! Отсчет пошел!

— С молоком? — дрожащие руки Надежды Петровны щедро окропляли блюдце потеками коричневой жидкости, льющейся из чайничка мимо чашки. В мрачноватой гостиной ржевского особняка Сомова она встретила меня одна — остальные Рюриковичи вместе с моими женами сейчас толкались в госпитале, где их августейшая бабка почувствовала ухудшение состояния. Я же ненадолго покинул штаб, свалив всё на Турбину-старшую, откликаясь на приглашение новоявленной родственницы.

— Черный. Спасибо.

— Одна моя знакомая посоветовала мне быть с вами краткой и искренней. Я последую ее совету: вычеркните нашу семью из очереди наследников! Мы вне игры. Если нужно, я дам вам любую расписку, подпишу и обнародую отречение от претензий за себя и своих потомков. Выполню любое ваше требование.

— Мадам, я похож на кровожадного монстра?

— Человек, по приказу которого убили за четыре дня шесть тысяч человек?.. Похожи. — Собрав остатки достоинства, твердо ответила великая княгиня.

— Пять с половиной, — поправил ее.

— О! Это многое меняет! — парировала тетя моих жен.

— Почему эти вопросы вы обсуждаете со мной, а не с вашей племянницей? Наследница она.

— У меня сложилось впечатление, что Света воспринимает вас совсем не так, как я, пребывая в некоем своём мире. Или виновато ее состояние, делающее ее невнимательной. В отличие от вас, понявшего меня с полуслова, она меня просто не поймет. Не сомневаюсь, благодаря вам правление Светланы Первой войдет в историю. А сейчас я просто прошу поверить: мои дочери вашей жене не конкурентки, никогда ими не были и не станут. Как и я. Мы с Виталием Марковичем увлечены искусством.

— Искусство — тоже ценный в умелых руках инструмент…

— Искусство — вне времени и пространства, — возразила средняя из сестер-тройняшек, — Хотя охотно отзывается на злободневные темы. Уверяю вас, авангардных выставок и спектаклей, посвященных «разоблачению узурпатора», в моем видении мира не состоится.

— Мадам, — успокоил ее, — Я рад, что у моих жен такая умная и осторожная тетушка!

Из коридора послышался шум, на который мы оба отвлеклись.

— Вот ты где! — послышалось из дверей, в которые трудом втиснулась инвалидная коляска, — Неожиданно… — отреагировала теща на мое присутствие в комнате.

— Вот, захотела познакомиться поближе…

Присутствовать при разговоре двух копий оказалось занимательно. Надежде Петровне я уже был представлен на весеннем марафоне раутов — из трех сестер она одна активно тусила вместе с мужем, действительно щедро покровительствуя людям искусства, а вот остальных сестричек — собственных нынешних тещ впервые увидел на похоронах Сомова, еще там поражаясь, насколько они похожи. Но в соборе у меня не было возможности разглядеть их внимательно, а потом, как все помнят, мне стало немножечко не до наблюдений.

Даже Масюнин взгляд художника пасовал, мечась от одной женщины к другой. Понятно, что сейчас я их не спутаю — одного цвета, но разные по покрою платья и главная примета — коляска. Но, чует моё сердце, явись сюда младшая великая княгиня, различать их с Надеждой Петровной начну не сразу.

— Наш герой недели! — постановила Светина мать, тоже окончив моё изучение, — Садитесь, в ногах правды нет.

— Как нет ее и в других местах, — отозвался привычной присказкой, усаживаясь обратно на винтажный стул у чайного столика.

— Остроумный?.. Неплохо.

Так и подмывало добавить: «Я еще на машинке шить умею!», но сдержался. Во-первых, не умею, а во-вторых, шутки все равно не поймут.

— Умеющий помолчать… — иронично продолжила теща перечень моих достоинств, — Золото, а не мужчина!

Чуть склонил голову, показав, что принимаю комплимент.

И, кстати, да, с ее стороны это на самом деле была похвала: пережив с человеком-праздником Скоблевым вплотную несколько дней, я ее очень даже понимал.

— Кажется, теперь я понимаю пролитые ночами слезы Светы… — задумчиво произнесла княгиня и сменила тему монолога, — Я живу в подмосковном имении, уединенно. И очень прошу не посылать ко мне Веру — за эти годы я привыкла к тишине, а выслушивать ее истерики — это не то, о чем я мечтаю. Вас со Светой и Натой жду в гости попозже, когда все закончится. Летом будет в самый раз. Сейчас я понимаю, что у вас нет времени. Кстати, ваши жены вместе с моим супругом направились к вам, советую поспешить.

Хорошее предупреждение! В моё отсутствие Аркадий Сергеевич мог позволить себе разгуляться.

— Вас всех выдворили из госпиталя? — уточнил причину массового исхода паломников от «святых мощей» бабки.

— Да, главная целительница наконец-то проявила свой поганый характер, разогнав толпу, оставив только Веру с Иваном. На моё счастье! — уточнила старшая княгиня, позволив скользнуть по лицу тени усталости, — Кстати, как вам удалось ее нейтрализовать на время венчания? Ни за что не поверю, что она бы позволила матери покинуть палату!

— Ее не было на месте, — легко раскрыл свой секрет, умалчивая о предпринятых для этого мерах, — Но с ее характером мне тоже довелось столкнуться, когда вышел из церкви. Возможно, я так и останусь единственным новобрачным на свете, получившим сразу после венчания поток брани в лицо.

— Я так и представляю, как веселилась при этом моя мать!

— Вы правы, Марию Александровну этот эпизод позабавил, — подтвердил ее догадки, — Ваши высочества, с вашего позволения… — поднялся со своего места.

— Подойдите ко мне! — потребовала теща.

Подчинился.

— Наклонитесь, чтобы мне не тянуться!

Немного недоумевая, выполнил и этот приказ — мало ли: в лобик поцеловать решила или перекрестить-благословить, например. Ошибся — сильная рука схватила за ворот и подтащила моё лицо вплотную к своему:

— Мне плевать на всех, слышишь?! Но если хоть кончик мизинца, хоть один волосок моих детей!.. И не обольщайся моей возможной смертью — я и из могилы достану!!!

Со стороны донеслась волна испуга от мягкой Надежды Петровны.

Руки сильные, но не сильнее мужских. Аккуратно оторвал пальцы от себя.

— Я рад, что у моей жены такая великолепная, умная и красивая мать! Был счастлив быть вам представленным! Смею надеяться, еще не раз увидимся в ближайшее время!

— На чьих похоронах?! — донеслось мне в спину.

Обернулся и еще раз склонил голову перед такими разными, несмотря на внешнее сходство, женщинами. Теперь я был стопроцентно уверен, что никогда их не перепутаю даже без коляски.

— Мир велик, людей в нем много! — показал напоследок зубы.

— Дуня, есть иголка с нитками? — спросил в машине у водительницы, расправляя помятый ворот и замечая торчащие обрывки ниток заодно с отсутствием верхней пуговицы. Мундир не выдержал атаки второй подряд боящейся за своё чадо матери и немного пострадал. «А одинаково они меня схватили… — вынужденно отметил повторяющийся прием, — Похожи даже больше, чем родные сестры, недаром всю жизнь одного мужика делили!»

— Господи! — Авдотья всплеснула руками на порванный шов, — Вы что там?! Подрались, что ли?!

— Нет, конечно! С кем мне там драться? Просто воочию убедился, что в одной семье могут родиться и львица, и овца.

— Приедем, отдайте, я мигом починю! А кто из них львица? — любопытство Дуню так и подъедало, — Ой, Мих-Толь, простите, пожалуйста! — опомнилась она.

— Да, ладно, не чужие люди! — успокоил встревоженную шоферку, — Мария Петровна, теща моя с номером один. Какая женщина! — вполне искренне восхитился, — И умная. Поумнее многих. Как-то даже жаль, что наследницей быть перестала, из нее хорошая государыня получилась бы.

— Да, с той аварией много вопросов…

Вопросов много, а вот ответов… Прикинул про себя и решил, что не хочу их получать. Уж слишком узок круг подозреваемых, имеющих возможность и желание.

— Поехали, Дуня, а то у меня там жены и один баран без присмотра остались.